Князь оружейников - Страница 31

— Неплохо. Это все?

— ПОКА все.

Ненадолго в кабинете установилась тишина: хозяин напряженно обдумывал все, что только что услышал, непроизвольно постукивая пальцами по столешнице.

— Неожиданные предложения, да. Пожалуй… мне необходимо время на принятие решения. Опять же, потребуется навести кое-какие справки по интересующим вас вопросам, уточнить некоторые моменты. Да, моменты.

"А заодно решить для себя, стоит ли со мной иметь дело"

— Мы можем продолжить наше общение через… два дня?

— Я ещё как минимум неделю буду в Берлине, так что не вижу никаких препятствий. Всего наилучшего… господин Долгин, мы уходим.

Дремавший с открытыми глазами Григорий мгновенно вернулся к активной жизни и деловито уточнил.

— Что, все? Тогда после телеграфа давай зайдем в одно местечко — я там такую чудную штуку видел, тебе обязательно понравится!

***

В это же время, только гораздо восточнее Берлина.

Мужчина шел по родным местам и улыбался, предвкушая, как обнимет детишек и жену — соскучился он по ним ну просто ужас! Мимоходом отвечая на удивленно-оценивающие приветствия знакомых (уезжал-то на заработки в старенькой одежке, а вернулся — ну чисто франт какой, все новое да добротное), он подошел к знакомому до последней трещинки дому и уверенно постучал в дверь. За калиткой тихо захрустел снег и раздался подзабытый голос соседа.

— Здорово, Мартын!

— И тебе не хво…

Дверь открылась и на вернувшемся отце с радостным визгом повисла дочка, вымахавшая в свои пятнадцать едва ли не выше родителя. Потом пришел черед малышни, а там уже и хозяйка подоспела, мигом загнав всех в тепло и основательно поздоровавшись со своим благоверным (в сенях, а то при детях оно как-то и неудобно), да так, что аж губы заболели. Нежданный, и оттого еще более радостный семейный праздник, с раздачей подарков и обновок, торопливым пересказом новостей (точнее обсуждением одной новости — предстоящего переезда в Сестрорецк) продлился ровно полтора часа. А затем потянулись друзья-товарищи, к ним присоединились ближайшие соседи, и как-то само собой организовалось вполне приличное застолье. Оценив перемены в имидже своего знакомого, гости стали открыто расспрашивать Мартына, время от времени невольно скашивая глаза на новые сапоги хозяина. Между прочим, не абы какие — а хромовые, да с гармошкой и щегольским скрипом. Шикарнейшая вещь, одним словом. А спрашивали практически одно и то же — как же он докатился до жизни такой? Неужто из мастеровых в начальство выбился?

— Да я бы и не против, да вот не берут что-то.

Позапиравшись немного для приличия, Мартын стал делиться избранными воспоминаниями — как он покорял Сестрорецк. Говорил, и сам не заметил как увлекся, расписывая порядки на фабрике, с виду сложные да строгие — а как попривыкнешь так вроде и ничего, жить можно.

— Ты Мартынка ври, да не завирайся! Тебя послушать, так там прямо рай на земле. Вон у нас, пока Сергей Ваныч в силе был — и то такого не было, чтобы столько задельной платы получать. Небылица на небылице: и жилье-то дают, и кормёжка за хозяйский кошт, и деньгу не зажимают… может ещё и шкалик вам подносят, на проходной, да в пояс кланяются?

— Хе, кому как, Афанасий, кому как. А вот тебе туда ехать не след, точно говорю.

— Это чего ж так, я что ли хуже тебя буду, аль дурнее?

Накал страстей погасил их общий товарищ, предложивший пропустить ещё пару капель. Единогласно приняв (причем во всех смыслах) это своевременное предложение, общество расслабилось, и дальнейший разговор протекал в более спокойной и дружественной обстановке.

— Не дурнее, да и не глупее. Вот только… ты же как примешь.

Тут отец семейства щелкнул ногтем по небольшой стопке, отчего она слегка зазвенела, и весело подмигнул присутствующим.

— Любишь кулаки свои об кого почесать? А там это не пройдет, хозяин насчет этого порядки строгие завел. Будешь упорствовать, так себе же хуже сделаешь, там такие лбы в охране — не приведи господи, как ветку сухую сломают. При мне одного так попотчевали, дня три отлеживался, до отхожего места по стеночке ползал.

— И за что его так?

— С мастеровым одним повздорил да юшку ему пустил, по пьяному делу. А вот тот был тверезый, да из старожилов.

— Ну?!

— Чего ну? Я ж те сказал, чем это для него кончилось. Потом ещё и штраф навесили, чтобы, значит, лучше запомнилось и намекнули, что в следующий раз он помятыми ребрами не отделается. Да ерунда, это только первое время было, пока не освоились. Я как туда приехал, так с неделю рот не закрывал — до того все непривычно. К примеру, лавка заводская. Такой выбор, прям глаза разбегаются! А цены-то и не ломят.

— Это какие такие цены?

— Вот! Я тоже поначалу оторопел от такого. Там на книжку почитай никто ничего и не пишет, так платют. При старом-то хозяине как оно было? Вот те расчетная книжка, а вон те лавка — бери что душеньке угодно… из того что есть. И задельное не деньгами давал, а записками своими. Помните поди, как конец месяца, так получать особо и нечего?

— Ну уж прямо и нечего? Кто не ленился, тот свою денежку завсегда имел. И на веселье время находилось — помните, мужики? Бабы нарядные, мужики все в шелковых косоворотках да сапогах. Эх, золотое времечко…

Помянув очередной стопкой былые дни, мужчины, не сговариваясь, вышли в холодные сени немного освежится. Обсудив, как все было здорово раньше, при Мальцеве (имелись конечно и у того отдельные недостатки, но на фоне нынешнего упадка они уже и не недостатками казались, а так — мелочью незначительной), все опять согласились с тем фактом, что начальство своего нигде не упустит и на рабочем человеке свою копейку обязательно поимеет. Да и самого его тоже… того. И не по разу.